Вместе легче.

Выяснение отношений.

Один из постоянных источников конфликтов между зверями — необходимость защиты своей индивидуальной или семейной территории от посягательств со стороны соседей. Иногда звери, внутри своей собственной семьи — сама кротость и приветливость, по отношению к "чужакам" выказывают необычайную свирепость.

Среди таких непримиримых — речной бобр. Насколько дружны между собой члены одной бобровой семьи, настолько они нетерпимы к своим соседям. Границы семейных поселений животные метят "бобровой струей" — выделениями особой железы, расположенной близ основания хвоста, с сильным мускусным запахом. Капельки "струи" наносятся на какие-нибудь приметные места прибрежного участка леса, оповещая соседей о том, что этот кусок реки занят. И бобры строго соблюдают эти границы, потому что знают — преступившего черту ждет жесткий отпор. Однажды на бобровой ферме паводок залил открытые сверху загоны, и звери получили возможность беспрепятственно уйти в реку. Бобры, действительно, покинули свои узилища, но... никуда не убежали, а тут же начали яростно "выяснять отношения", пуская в ход могучие резцы. Наутро прибежавшие работники фермы с удивлением наблюдали поразительное зрелище: по всему берегу, залитому кровью, из последних сил, но с неиссякаемой яростью сражались бобры, а их было всего около 40 особей, — и парами, и группами...

Гораздо умнее поступают звери, которые выясняют свои отношения с помощью "демонстраций о намерениях". Например, у косули самец-"резидент", обзаведшись на лето своим участком, много времени тратит на то, чтобы подобающим образом пометить границы своей территории. Он обдирает рогами стволы и ветки деревьев, наносит на эти затёсы пахучий секрет кожных желез. "Козел" (так охотники называют косульего самца; а самка косули для них — это "коза") не только сам строго придерживается этих границ, но и ревниво охраняет свою территорию от пришельцев — особенно от молодых "бродяжек", которые не смогли осесть на собственных участках.

Но "ревниво" — вовсе не значит "братоубийственно". Как правило, самец, попавший на чужую территорию, старается вести себя смирно и поспешно убегает, чуть завидев ее хозяина.

Если же два "козла", равные по силе, встречаются на границе территорий, начинается ритуальное выяснение отношений. Сначала они идут бок о бок вдоль общей границы, каждый со своей стороны, "параллельным курсом", с гордо поднятыми головами. Вдруг внезапно, как по команде "кругом марш", оба животных разворачиваются лицом к лицу и точно так же шествуют в обратном направлении. Так они демонстрируют друг другу уверенность в себе.

Если этого им показалось недостаточно, начинаются угрозы: шерсть на спине топорщится, головы низко опущены, рога направлены в сторону противника, уши прижаты, самцы делают выпады и броски, иногда вздыбившись на задние ноги — совсем как дерущиеся бараны. Вот ярость доходит до предела, и козлы, кажется, через мгновение бросятся друг на друга, но... Рогачи изливают свой гнев на какой-либо неодушевленный предмет: животные начинают одновременно с остервенением бодать не друг друга, а дерево, причем одно и то же. Может быть, такое поведение диктует мудрый инстинкт самосохранения, заставляющий зверей воздерживаться от битв "до победного конца"?

"ИДУ НА ВЫ!"

Этим благородным кличем русские князья предупреждали своих врагов, собираясь атаковать их в честном бою. Германские воины с этой же целью трубили в турий рог: любили они потешить себя поединком, показать удаль, утвердиться в звании сильнейшего, привезти даме сердца украшения со шлема поверженного противника.

Точно так же ведут себя и бойцы звериного царства. Подоплека у них, пожалуй, та же — утверждение своего превосходства по праву сильного. Разница лишь в том, что поединки между "рыцарями"-зверями случаются раз в году: они приурочены к брачному сезону. Поэтому у благородного оленя, одного из самых заядлых поединщиков, осенний гон — очень напряженный период в жизни, требующий выкладывания всех сил.

Уже с конца августа — начала сентября отдельные рогачи начинают подавать голос: это зачинается знаменитый маралий "рёв". В середине сентября ревут уже многие самцы, причем подолгу, их голоса слышны за несколько километров.

Каждый олень выбирает для рева определенный открытый участок леса, его называют точном. Земля в этом месте бывает изрыта копытами, ветки кустарников изломаны, стволы деревьев ободраны рогами. Кроме того, ревущий бык выбивает копытами нечто вроде грязевой ванны — купалку, в которой он время от времени барахтается, чтобы остыть, и вылезает оттуда весь перемазанный мокрой глиной.

Начинает рогач свой призывный крик с отрывистых хриплых звуков, напоминающих тяжелый вздох, после чего следует низкое, мощное мычание, а завершающее колено напоминает вой. Манера рева каждого самца настолько специфична, что его бывает нетрудно узнать в общем нестройном "хоре". У молодых рогачей голос выше, у старых — грубый, утробный. Больше всего ярятся и ревут холостые самцы, тогда как хозяева гаремов голос свой подают не столь активно.

По силе рева потенциальные соперники уже издалека могут оценить, насколько силен обладатель голоса, и решить, стоит ли тратить время на переход и "ломать копья", если заранее ясно, что победа будет не на его стороне. Поэтому ревущий рогач — обладатель особо мощного голоса — может долго оставаться в гордом одиночестве, пока кто-нибудь рискнет принять его вызов.

Когда на его точок все же заявляется претендент на лавры победителя, сначала происходит только демонстрация сил. Животные принимают соответствующие позы, прохаживаются напротив друг друга с гордо поднятой головой и закинутыми: на спину рогами, роют копытами землю, а то яростно бодают кусты и деревья, всем своим поведением как бы говоря: вот я какой сильный, яростный, грозный! Нередко случается так, что слабейший из двух оленей, будь то даже хозяин точка, после такой демонстрации отступает, не пытаясь испробовать на себе бойцовские качества более сильного быка. Но уж если поединок все-таки начинается, он отнюдь не исчерпывается ритуальными телодвижениями: начинается настоящая ожесточенная битва с полной отдачей сил.

Тот, кому посчастливилось наблюдать поединок маралов-рогачей, никогда не забудет это зрелище. Два мощных зверя раз за разом налетают друг на друга, раздается сухой стук рога о рог или более глухие удары, если острым отростком задета живая плоть. Олени безжалостно наносят удары по корпусу рогами и передними копытами, атакуют "лоб в лоб" или, зацепившись рогами, всей мощью своей шеи стараются пригнуть соперника и в конце концов повалить его на землю. Удары бывают настолько сильны, что рога иногда ломаются с треском, как ветки деревьев. Через час оба обессиленных противника пластом лежат на земле среди перепаханной копытами поляны и вырванных с корнем кустов и небольших деревьев. Но стоит хотя бы одному отдышаться и приподняться, бой возобновляется: никакой уважающий себя боец не встретит соперника, лежа на земле. Впрочем, особого благородства здесь нет: он знает, что у оленей принято бить и лежачих.

СТАДО БАБУИНОВ НА МАРШЕ.

Да, именно иерархия служит тем "цементирующим составом", на котором зиждется порядок в стае. И именно вожаки — альфа-особи — "диктуют этот порядок, безо всякой жалости устанавливая и поддерживая свою "власть". Но зато и самый большой груз ответственности берут на себя именно вожаки. Самые сильные и умудренные опытом, они призваны обеспечить благополучие стаи, именно от их решения, в конечном итоге, зависит, окажется ли стая в нужном месте в нужное время — чтобы еды и воды было вдоволь, а врагов и прочих напастей — поменьше.

Все это — в теории да на страницах многих популярных книжек. А на деле?..

В африканских саваннах одни из самых обычных обитателей — павианы-бабуины. Они живут стаями, насчитывающими чаще всего 100-120 обезьян, но бывают и большие группировки — до 400 особей. Основную ячейку всего этого огромного стада составляют небольшие семейные группы, во главе каждой стоит могучий самец, украшенный пышной гривой и вооруженный мощными клыками. При нем его гарем из нескольких самок с детенышами. Самки частенько спорят между собой за благосклонность их повелителя, дело порой доходит даже до драк с визгом и воплями, и тогда "господин" выходит из полусонного состояния и быстренько наводит порядок.

Альфа-самцы данной группировки относятся друг к другу с должным почтением, стараясь хотя бы между собой свар не устраивать; в больших стадах никто из них на единоличное лидерство не претендует, но в кланах меньших размеров все-таки выделяется единый вожак. Удел более молодых и слабых бета-самцов — до поры до времени оставаться холостяками и играть в стаде вторые роли; но в некоторых острых ситуациях именно их действия подчас оказываются решающими.

Жизнь павианьей группы такова, что животные постоянно вынуждены "путешествовать по холмистой саванне, чтобы не остаться голодными. В день стадо, бывает, проходит до 10 километров. Обезьяны широким фронтом шествуют меж редких деревьев, занятые одним делом — обшаривают всё попадающееся на пути, — на предмет съедобности. Несмотря на отсутствие "единоначалия", определенный порядок шествия и вообще любых действий все-таки соблюдается. Но он вовсе не таков, который, казалось бы, должен был установиться исходя из "руководящей роли" альфа-самцов.

Вместо того чтобы возглавлять процессию, они держатся в середине стада. Их окружают самки с подрастающим поколением; кидаясь то в одну, то в другую сторону, которая в данный момент показалась им наиболее привлекательной, они и прокладывают маршрут движения — вожаки лишь милостиво соизволяют или не соизволяют следовать за ними, увлекая за собой всю массу обезьян. Самцы-холостяки держатся на фронтах и в арьергарде, их основная задача — вовремя заметить опасность, просигналить о ней и при необходимости принять на себя первый удар.

Такой порядок сохраняется, пока всё спокойно: бредут, шуруют в траве и на ветвях, жуют на ходу, по-мелкому сквалыжничают; детишки, как всегда, беззаботно скачут под присмотром строгих мамаш и тетушек. Разве что когда кто-нибудь из молодых и малоопытных павианов наткнется на нечто заслуживающее всеобщего внимания и начинает от волнения кричать, к нему сбегаются другие обезьяны, начинается свара, привлекающая внимание одного или нескольких самцов-вожаков, они не спеша подходят и вершат свой справедливый суд. Если зачинателю суматохи просто что-то померещилось, он получает затрещину, и на этом все кончается; если это нечто съедобное, подошедший судья без колебаний "присуждает" еду к "заключению" в свой собственный желудок — и опять все с миром расходятся. Если же это небольшая змея или варан, альфа-самец пробует употребить, наконец, свою силу и живое превратить в снедь.

Но вот яростные вопли сторожей оповещают стадо об опасности: чаще всего это бывает леопард, большой охотник до павианьего мяса. Тут же поднимается всеобщая суматоха, самки с криками подхватывают детенышей и без оглядки несутся прочь. Альфа-самцы — заметьте это! — тоже следуют за ними, хоть и не так поспешно, и время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться: это называется — "контролируют ситуацию". А бета-самцы замыкают ударившееся в панику стадо, беря на себя отражение врага. На бегу они — то один, то другой, а то и несколько сразу — резко тормозят и обращают в сторону погони свои разверстые орущие пасти с обнаженными клыками. Если леопард молод и неопытен, этого достаточно, чтобы обратить его в бегство; но для взрослой, мощной кошки вопли бабуинов — что жужжание комара: один удар лапы может лишить обезьяну жизни. Увы, "отсев" среди самцов, не достигших вершин власти, выше, чем других членов стада, — такова "плата" за безопасность прочих. Как бы там ни было, через некоторое время спокойствие вновь воцаряется, и шествие продолжается, альфа-самцы по-прежнему невозмутимо возвышаются гривастыми торсами над общей массой.

Вот так природа иной раз распоряжается своими созданиями. Самые мощные самцы, выжившие и окрепшие во всевозможных жизненных передрягах, — они самые "ценные", их удел — беречь не только порядок в стаде, но и свои гены, передавая их как можно большему числу потомков. А звери помоложе — что же, они уже доросли до того, чтобы им можно было доверить защиту обезьяньего сообщества, но еще не доказали, что их жизнями нельзя жертвовать во имя спасения других.

ГАРЕМ: КТО КОГО ВЫБИРАЕТ?

Всем своим воспитанием человек, принадлежащий к христианской культуре (даже если он и неверующий), ориентирован на едино-любие, единобрачие. А у мусульман совсем по-другому: там у мужчины может- быть несколько жен, и чем больше ях, тем больше ему почета и уважения.

Так же и у зверей. Волк, например, — типичный однолюб: члены семейной пары сохраняют друг другу верность всю жизнь. Но есть и "многолюбы": каждый самец стремится удержать при себе как можно больше самок. Чтобы обладать несколькими оленухами, бьются осенью олени-быки на своих знаменитых турнирах. У лошадей такая семейная группа — несколько самок во главе с одним самцом — называется "косяк", у львов — "прайд", у свиней — "гурт". Но общее им название, знакомое по сказкам "Тысячи и одной ночи", — "гарем".

Образование гаремов на период размножения характерно для многих ластоногих, но особенно — для морского котика. Большую часть жизни — от осени до весны — эти морские звери стадами кочуют в открытом океане, по нескольку месяцев вообще не выходя на сушу и удаляясь от островов, где они появились на свет, на расстояние более тысячи километров. А на недолгое лето котики выбираются на берег, образуя огромные плотные скопления — лежбища: на крохотных участках суши собирается по нескольку тысяч зверей.

Весной, в мае, первыми на пока еще пустынных пляжах острова Медного — крохотной точки суши на севере Тихого океана — появляются взрослые самцы-секачи, занимающие небольшие участки радиусом 2-3 метра под будущие гаремы.

С начала июня начинают подходить неполовозрелые самцы, которые мирно устраиваются по краю лежбища. Только пока нет самок, они время от времени рискуют сунуть нос на гаремное лежбище; впрочем, секачи почти не реагируют на них, все свое внимание отдавая реальным конкурентам.

Позже всех появляются на лежбище беременные самки. Какое-то время они бродят по лежбищу, выискивая себе супруга: да-да, именно им, а не секачам, природой дано право решать, в каком гареме им жить несколько летних месяцев. Но стоит самке чуть задержаться подле секача, как тот начинает чувствовать себя хозяином положения и всячески удерживает ее: хватает за шкуру, перебрасывает пытающуюся удрать "невесту" через себя, обратно в гарем. Таким образом наиболее активным самцам удается собрать до дюжины самок. Особенно пристально секачи следят за теми подопечными, которые уже родили: почти сразу после родов самка готова к спариванию, ради которого, собственно говоря, самец и держит "круговую оборону" на гаремном лежбище.

Впрочем, границы между гаремами поддерживаются лишь первые недели: по мере подхода все новых самок отельные скопления постепенно разрастаются, границы размываются, удерживать самок становится все труднее. В конце концов образуется так называемый "коллективный гарем" — издалека кажущееся черным кипящее скопище самок, среди которого этакими глыбами возвышаются буроватые секачи. И нет никакой уверенности, что в этой сплошной колышущейся куче тел самец отличает "своих" самок от "чужих".

Животные в гареме большую часть времени лежат в полудреме, изредка приподнимают голову и озираются, подают голос. У взрослых секачей это низкое рычание, самки и молодые самцы блеют по-овечьи, а детеныша-"черненького" по голосу можно спутать с ягненком. Громкие призывные голоса животных сливаются в нестройный, неслаженный хор, поразительным образом напоминающий звучание отары овец где-нибудь среди пустыни.

При появлении солнца, редкого в этих краях даже летом, воздух над пляжем быстро нагревается и заставляет животных искать прохлады. Сначала они обмахиваются, как веерами, задними или передними ластами, забрасывают ими на спину песок. Порой над участком нагретого солнцем лежбища колышется целая "заросль" вздыбленных вверх ласт-опахал. В сильную жару сам секач и окружающие его самки время от времени отправляются искупаться в прибрежном мелководье. При возвращении на прежнее место их подстерегает опасность: другой секач, разместившийся ближе к берегу, может "перехватить" самку или не пропустить через свой участок самца, пробивающегося из воды к собственному гарему.

Иногда кому-то из секачей вдруг вздумается совершить экскурсию по лежбищу или выяснить отношения с соседом. Задрав голову на мощной шее и переваливаясь с ласта на ласт, он гордо шествует по лежбищу, волоча брюхо не столько по земле, сколько по самкам и крошечным "черненьким". Тем остается только испускать жалобное блеяние, на которое секач никакого внимания не обращает: у него свои дела, более важные.

По мере того как детишки подрастают, а самки после спаривания теряют свою привлекательность для секачей, гаремы распадаются. Еще недавно привязанные к крохотному участку лежбища, звери начинают широко перемещаться по пляжу, секачи перестают переругиваться и драться. Холостяки беспрепятственно проникают на некогда запретную для них территорию и мирно возлежат рядом с секачами — идиллия, да и только. Котики все чаще уходят в прибрежную воду: теперь от их тел черно не на суше, а в волнах. И наконец в октябре, прежде чем начнутся зимние шторма, животные начинают покидать лежбища. Сначала уплывают секачи, вслед за ними в странствия отправляются холостяки, последними покидают земную твердь самки с подросшими сеголетками. В ноябре пляжи, совсем недавно полные жизни и страстей, пустеют — до следующей весны.