Кому что нравится?

Лисичка-охотница.

Не в пример волку, а уж тем более такому мощному хищнику, как барс, лисички, где бы они ни жили — в сибирской тайге, аравийской пустыне или аргентинской пампе, — типичные "мелкоеды". Самое большое, на что может посягнуть лесная красавица-огнёвка, — длинноухий заяц или тетерев, зарывшийся на ночевку под снег. Но этакая крупная добыча — редкость. А так, основная ее пища — мыши да полевки, мелкие воробьиные и водоплавающие птицы.

Вообще же наша обыкновенная лисица невероятно пластична в своих вкусовых предпочтениях. На Дальнем Востоке живущие на островах хищницы промышляют в основном выбросами моря, а во время нерестового хода красной рыбы становятся заядлыми рыболовами, хотя, конечно, не столь успешными, как бурые медведи, бесстрашно заходящие на самую стремнину за крупными рыбинами. В южных засушливых районах значительную долю лисьего рациона составляют ящерицы, неядовитые змеи, иногда в их меню могут преобладать даже крупные насекомые — саранчовые и жуки: хищник превращается в насекомоядного. В конце лета—осенью лисы становятся завсегдатаями бахчей и виноградников, а в горных фруктарниках они подбирают падалицу яблок, груш, алычи, черешни. Живя вблизи крупных городов, лисицы становятся постоянными посетителями свалок. И чего они только там не едят! В тех диких краях, где люди мало тревожат рыжую плутовку, она побирается у экспедиционных лагерей: подходит ночью, садится поодаль, куда не проникает колеблющийся свет костра, и время от времени взлаивает, а в отсутствие хозяев таскает продукты.

И все-таки именно мелкие грызуны — ее излюбленное "блюдо". В поисках добычи хищница нахаживает многие километры, обследуя каждую кочку, куст, обходя стога сена, иногда возвращаясь на прежние места по собственным следам. Невероятно любопытная, лисица нередко сходит с прямого пути, чтобы осмотреть привлекший ее внимание незнакомый предмет, а порой пройти несколько метров по следу зашедшего в лес человека. Цепочка отпечатков лисьих лап на снегу тянется зигзагами по полям, кустарниковым зарослям, спускаясь в овраги; иногда зверь выходит на дорогу или на торную лыжню, чтобы немного отдохнуть от утомительной "борьбы" с глубоким рыхлым снегом.

Зимним днем на заснеженном поле иногда можно увидеть своеобразное представление, которое лисица устраивает отнюдь не из "любви к искусству . Это — мышкование, очень характерный для лисицы способ охоты на мышевидных грызунов, устраивающих под снегом зимние гнезда.

Пользуясь своим острым чутьем, хищница выискивает колонию полевок — и начинаются "танцы на снегу". Лисица, словно сумасшедшая, носится на небольшом пятачке из стороны в сторону, подпрыгивает вверх на задних лапах и с силой приземляется на передние, иногда быстро-быстро начинает копать снег, углубляясь в него почти целиком, только ярко-рыжий хвост с белым кончиком задорно полощется в воздухе, словно боевое знамя. Пойманную мелочь лисица съедает целиком. В отличие от волка, она никогда не наедается "до отвала", обычно ей хватает 5-6 мышей в день. Однако при изобилии мышевидных грызунов хищница не прекращает азартную охоту на них и после насыщения: лисица не поедает вновь пойманных грызунов, а играет с ними некоторое время, подобно кошке.

Ласка.

На лесной поляне в годы "мышиной напасти" вся земля бывает изрыта полевочьими норами. Между ними по хорошо натоптанным тропинкам то и дело снуют обитатели колонии — серые полёвки. Но если повезет, то можно увидеть, как то из одной, то из другой норки на мгновение покажется небольшая притуплённая головка на длинной шее, большеглазая, сверху коричневая, а снизу белая. Это охотится ласка, один из наиболее ярких представителей хищника особого типа — норника, общий склад которого весьма специфичен и легко узнаваем.

У ласки тонкое, сильно вытянутое туловище на очень коротких ногах. Шея длинная и для такого небольшого зверька довольно мощная — лишь ненамного тоньше туловища, несет узкую (не толще шеи) голову с маленькой притуплённой мордочкой и короткими ушками, практически не выступающими наверх. Все это вместе взятое придает зверьку какой-то "змеевидный" облик: впечатление усиливается благодаря гибким, как бы "пресмыкающимся" движениям животного, когда оно лазает среди камней или хвороста.

Охотничью тропу ласки лучше всего исследовать в предзимье, когда землю припорашивает легкий снежок. Ее путь извилист, с частыми возвращениями, пересечениями собственных следов, то и дело исчезает под коряжиной или в грызунячьей норке... Нередко на отрезке пути, составляющем по прямой не более километра, она ухитряется напетлять 2-3 километра цепочки своих следов-"двоек". Иногда зверек останавливается и приподнимается "столбиком" на задние лапы — осматривается. При высоком и рыхлом снежном покрове ласка ловит большую часть грызунов под снегом, почти не появляясь на поверхности.

Большей частью ласка охотится в сумерки и ночью, но нередко можно встретить ее саму или увидеть ее свежие следы и в дневное время. Поймав и прикончив полевку, зверек предпочитает отобедать в собственном жилище и ради этого удовольствия способен оттащить жертву, которая весит примерно половину самого хищника, на расстояние нескольких сот метров. Когда добычи много, запасливая ласка одно из своих убежищ превращает в склад. Этот маленький хищник обычно убивает свою добычу, прокусывая тонкими, но острыми клыками череп в затылочной области. Поэтому размер жертвы, которую может одолеть ласка, во многом определяется не только ее силенками, но и возможностью зверька использовать свой излюбленный прием. С трудом верится "охотничьим" рассказам о том, что ласка умерщвляет таких крупных животных, как зайцы, тетерева, глухари, потому что она с трудом прокусывает крепкий череп даже у водяной полёвки.

ПЛАНКТОНОВЫЙ "СУП".

Холодные воды Антарктического бассейна, как это ни покажется на первый взгляд странным, невероятно богаты жизнью. Только жизнь эта микроскопическая: вода просто кишит так называемым планктоном, чаще всего это рачки — криль, бокоплавы, а также совсем маленькие кальмары или небольшие рыбешки вроде сардин. Они-то и составляют основу рациона морских гигантов — усатых китов.

Этих животных без особой натяжки можно назвать "пастбищными". И действительно, точно так же, как в саванне пасутся тысячные стада копытных, медленно переходя с места на место и мерно пощипывая травку, усатые киты плавают на поверхности, поглощая центнеры воды с взвешенным в ней планктоном. Так что можно считать, китам просто невероятно повезло: они живут прямо в "супе", стоит им только открыть рот, как пища сама туда попадает.

Если киту повезет и он попадает в достаточно богатое пищей место, ему удается довольно быстро набить желудок снедью: вес проглоченных рачков и мелкой рыбешки может составлять от полутонны до полутора тонн, в зависимости от размеров самого животного.

Кит-горбач не довольствуется обычной для китов пастьбой в планктонном "супе" , он невероятно изобретателен в выборе способов охоты на мелкую живность. Например, если скопление планктона с поверхности ушло неглубоко под воду, горбач с силой несколько раз хлещет по поверхности воды хвостом, создавая "внутреннюю" ударную волну, которая выносит съедобную мелочь ближе к поверхности. Еще один способ состоит в том, что кит, плавая широкими кругами под стаей рыбешек, постепенно выпускает из дыхала воздушные пузыри. Воздух, поднимаясь вверх, как бы "поджимает" к водной поверхности пищу хитроумного охотника, а он уже встречает ее там с раскрытой пастью.

Но самый изощренный прием горбача состоит в следующем. Кит, а то и группа китов, начинает быстро плавать вокруг скопления мелкой живности постепенно уменьшающимися кругами, энергично двигая хвостом и грудными плавниками. В воде образуется гигантская воронка, в середину которой, словно чаинки в стакане, сбивается вся рыбья стая. Горбачу остается только повернуться навстречу вращения водной массы с "бульоном , как тот сам устремляется в широко разверстую пасть.

ЗВЕРИ - "ПОДБИРАЛЫ".

Есть животные, которые поговорку "о вкусах не спорят" понимают буквально. Они действительно ни с кем не "спорят о достоинствах или недостатках той или иной пищи, а. просто... едят всё подряд. Не зря их называют всеядными.

По способу добывания пищи такие звери — типичные собиратели. Они ни на кого специально не охотятся, не выискивают каких-либо лакомых кусочков. Вместо этого они бродят по своему участку, заглядывая в малейшую щель, принюхиваясь к оставленным другими животными следам, бросаясь на малейший шорох. Если повезет, "собиратель" тут же приступает к еде, не утруждая себя тем, чтобы удалиться с добычей в укромное местечко; если нет — поиск продолжается.

В каждой стране, в каждой природной зоне есть свои всеядные звери: в Южной Америке это, например, опоссум, в Австралии — сумчатая крыса, в Индокитае — небольшой хорьковый барсук. Но для того, чтобы увидеть, как живут звери-"подбиралы", нет нужды гоняться за экзотикой, достаточно понаблюдать за нашим обыкновенным ежом.

Вечером в летнем лесу его легко обнаружить по шуму, который это колючее создание издает, нимало не заботясь о своей безопасности. А если гулять с собакой, то та чуть ли не каждые пять минут будет громким лаем давать знать хозяину об очередном найденном еже. Впрочем, после встречи с собакой ёжик долго будет лежать, свернувшись в колючий шар и сердито "тукая". Так что, если хотите подсмотреть, какие у ёжика повадки, лучше к нему не приближаться, а потихоньку идти вслед за зверьком буквально в метре от него — вы увидите много интересного.

Шумно шурша листвой и травой, ёж постоянно ворошит носом лесную подстилку, выуживая оттуда всё мало-мальски съедобное — взрослых насекомых, их личинок, слизней и других моллюсков. Больше всего ёж ест уховёрток, саранчовых — кузнечиков и кобылок, крупных жуков — жужелиц, хрущей, щелкунов. Не оставит он без внимания спрятанное под кустом птичье гнездо, где-нибудь среди лесных коче'к поймает зазевавшуюся молодую полевку, а на берегу пересыхающего водоема зверек ухватит лягушонка. Наткнувшись на раненую пернатую дичь, не способную улететь или убежать (особенно часто это случается в сезон охоты), ёж, не задумываясь, начинает пожирать подранка, вовсе не заботясь о том, мертва или жива его жертва.

В дачных поселках ежи часто любят навещать мусорные кучи, чтобы откопать там среди отбросов что-нибудь съедобное. А если вы будете ставить вечером у дома блюдце с молоком, да размочите в нем хлеб, то ёж с благодарностью примет это подношение — впрочем, как и любое другое: кусочек сыра, колбасы, огрызок яблока, рыбий остов. Привыкнув получать дармовую еду, ежиха-мать может привести с собой и своих чад: ежиная семейка будет дружно хрумкать угощением, а потом гонять плошку, вылизывая с нее последние крошки.

Наблюдая за жизнью ежей, невольно, раз за разом, убеждаешься в том, что действительно об их вкусах лучше не спорить. Ведь для них чуть ли не самое большое лакомство — мертвечина, запах которой манит зверей издалека. В Средней Азии у выброшенной чабанами овечьей требухи ночью порой собирается со всей округи до десятка ушастых ежей. Их легко обнаружить во тьме по громким крикам: это "ушастики" не поделили какой-нибудь приглянувшийся сразу нескольким зверькам кусок. Не столь сторожкие, как наши лесные обитатели, ушастые ежики спокойно относятся к тому, что вы за ними наблюдаете, сидя неподалеку.

Травоядный хищник.

Некоторые хищники совершенно не кровожадны — напротив, являются приверженцами вегетарианской диеты. Наиболее последовательный вегетарианец среди них — бамбуковый медведь (он же — большая панда). Этот крупный бело-черный зверь, ставший эмблемой Международного фонда дикой природы, всю свою жизнь питается проростками бамбука, травой, корневищами, плодами. Живет он в горных бамбуковых лесах на юге Тибета. Когда пищи вдоволь, он вполне благоденствует и не утруждает себя лазанием по скалам в поисках самой-самой сочной бамбучины. Вместо этого "травоядный хищник" садится на зад среди зарослей молодого бамбука и передними лапами подгребает к себе тонкие гибкие стебли (ведь бамбук — это злак), чтобы зубами ободрать листья и верхушки. Когда в пределах досягаемости лап ничего съедобного не остается, зверь приподнимается и вперевалку переходит на другое место неподалеку. Насытившись, он тут же засыпает, а проснувшись, снова с аппетитом принимается за бамбуковую поросль.

Всё бы ничего, да вот беда: бамбук, произрастающий в какой-нибудь долинке, облюбованной пандами, каждые 12-15 лет весь вдруг зацветает, а затем весь отмирает. И должно пройти несколько месяцев, прежде чем из-под земли покажутся новые проростки, пригодные в пищу. И вот тут-то для бамбукоядного медведя наступают тяжелые времена: его организм не приспособлен ни к длительной голодовке, ни к испытанному для "нормальных медведей способу переживания неблагоприятных моментов жизни — спячке. Вместо этого животные снимаются с насиженных мест и переходят в другую долину. Так было раньше, когда леса были сплошными, и найти новое место не составляло труда. Теперь же, когда растительность во многих местах уничтожена людьми, чтобы освободить землю под сельскохозяйственные угодья, бедному бело-черному мишке зачастую некуда податься. В таких критических ситуациях ему на помощь приходят другие люди, которые считают своим долгом помогать природе выстоять в борьбе с человеком-уничтожителем. Они отлавливают голодающих бамбуковых медведей и перевозят их на новые места.

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ-вампиры.

Среди всяческих "страшилок", которые напридумывали люди, особое место занимают вампиры: они якобы летают по ночам и пьют кровь у людей.

В их облике много от летучих мышей — тоже ночных созданий и потому наводящих на людей какой-то "атавистический" страх: так, наверное, наши предки боялись всего того, что неожиданно появляется из ночи и в ночи же исчезает.

Конечно, большинство летучих мышей — вполне безобидные создания, от них угрозы людям не больше, чем от каких-нибудь воробьев. И все-таки среди южноамериканских рукокрылых действительно есть настоящие вампиры — не сказочные, а реальные кровопийцы.

Разумеется, эти крылатые создания специально за людьми не охотятся. Их основная добыча — небольшие лесные звери, иногда птицы; вблизи поселений человека они часто нападают на домашний скот. Но нужно ли удивляться тому, что эти летучие мыши при случае присосутся и к человеку — ведь на нем нет шерсти, а тонкую кожу так легко прокусить.

Беда в том, что со слюной вампира в ранку попадает особое вещество, препятствующее свертыванию крови, — и она продолжает течь даже после того, когда эта "крылатая пиявка" исчезает во тьме. Бывает, что за ночь какого-нибудь ишака или мула, опрометчиво оставленного близ лесной опушки, посетит с "гастрономическими целями целая стая вампиров (они живут колониями по нескольку сотен особей). К утру несчастное животное все будет покрыто тонкими струйками медленно стекающей крови — действительно, зрелище, способное породить самые страшные легенды.

Зубастые ПАСТУХИ.

В тех местах, где среди сообществ животных "правят бал" крупные быстроногие хищники —будь то волк в северных лесах или гиеновая собака в африканской саванне, между ними и иx потенциальными жертвами складываются очень интересные отношения. Когда впервые видишь, как травоядные мирно пасутся, уткнув головы в траву, а между их группами пробегают хищники, появляется ощущение какой-то странной идиллии: преследователям не интересны их жертвы, а те совершенно не боятся хищников. Вся масса животных движется в одном направлении, от одной низинки с зеленеющей травой к другой между начинающими буреть на солнце вершинами холмов. Издали впечатление такое, словно четвероногие пастухи неспешно гонят перед собой тучные стада.

Конечно, это не так; вернее, так, да не совсем. Никакого мира и согласия нет, просто в результате долгой совместной жизни копытные и хищные поняли несколько простых истин. Во-первых, они точно знают, что никакой волк, никакая собака или гиена ни за что не догонит взрослую ничем не хворающую антилопу или зебру; да что там взрослую — даже месячный теленок запросто обскачет четвероногого хищника. Отсюда следует вторая истина — для копытных: преследователей, если они находятся в поле зрения и не предпринимают никаких активных действий, можно не бояться. Еще одна истина — уже для хищников: не стоит и пытаться кидаться сломя голову в погоню за каждым стадом или отдельным животным, пасущимся на открытой равнине.

Что же тогда делают гиеновые собаки среди множества бейз, гну, топи, импал, конгони и прочих "экзотических", украшенных рогами созданий, как будто бы самой природой созданных для того, чтобы их ловить и есть? А очень просто — эти хищники действительно "пасут" стада копытных. Только пасут они их наоборот" — стараясь не сохранить поголовье своих "подопечных", а "проредить" его за счет выбраковки — разумеется, в свою пользу — больных и слабых.

Пастушьи обязанности стаи гиеновых собак весьма просты. Следуя непрерывно за пасущимися стадами копытных, хищники время от времени начинают гнать ту или иную группку, чтобы "проверить их на слабину". Особенно не выкладываясь, псы, тем не менее, гонят стадо достаточно долго, несколько километров. Если среди их "подопечных" больных животных не оказалось, стадо легко, не снижая скорости, уходит от преследования, собаки вскоре теряют интерес к нему и, немного отдохнув, начинают присматриваться к другой группе. Если же какой-нибудь "инвалид" обнаружил себя неуверенным бегом, вся стая концентрируется только на нем, и "игра в догонялки" превращается в быстротечную погоню не на жизнь, а на смерть. Прочие животные остаются вполне безучастными к разыгрывающейся на их глазах трагедии; только если гиеновые собаки пытаются загнать ослабевшего детеныша, отставшего от матери и призывающего ее жалобным блеянием, та иногда пытается отбить свое чадо, но чаще всего безуспешно.

Сходную роль "пастуха наоборот" играет своеобразная хищница наших северных лесов — росомаха. Разница лишь в том, что этот зверь охотится в одиночку, а потому и охотничьи приемы у него несколько иные. Повстречав на своем участке кочующих по зимней тайге северных оленей, росомаха несколько дней "пасет" животных.

Проголодавшись и решив, наконец, что ее время пришло, росомаха намечает наиболее слабое животное и начинает целеустремленно гнать только его. Время от времени хищник останавливается и как бы оценивает степень усталости преследуемой жертвы. Олень постоянно проваливается в глубокий снег, длительный гон изнуряет его и делает легкой добычей более выносливой росомахи, широкие лапы которой хорошо держат ее на снегу. Когда становится ясно, что животное "готово", следует бросок, от которого ослабевший олень заваливается набок. Росомаха рвет животное зубами и когтями, хватает оленя за шею и таскает его по снегу еще живого и сопротивляющегося, пока не прикончит.

Кошачья охота.

Совсем иная манера охоты у крупных кошачьих. Почти все они органически неспособны к продолжительной погоне, а потому их стратегия состоит в том, чтобы как можно ближе подкрасться к жертве и несколькими огромными прыжками настичь ее. Такой способ охоты называется скрадыванием.

Барс, или леопард, выйдя ближе к вечеру из логова на охотничий маршрут, первым делом пытается обнаружить жертву — заслуживающую внимания группу копытных или хотя бы одиночное животное. Бродя натоптанными тропами, он постоянно останавливается ненадолго, чтобы осмотреться и прислушаться, иногда даже залезает для этого на дерево. В гористой местности пятнистая кошка забирается на выступ скалы, который служит ему смотровой площадкой, и терпеливо лежит там в ожидании появления оленя или антилопы.

Обнаружив что-то движущееся и съедобное на расстоянии 50-200 метров, зверь начинает осторожно подходить с подветренной стороны к жертве крадущимся шагом, используя естественные укрытия и стараясь производить как можно меньше шума. Просто поразительна способность этой кошки затаиваться и маскироваться. Желтоватый тон окраски и пятнистость делают барса совершенно незаметным, когда он лежит среди пожухлой листвы, прижавшись к земле, или крадется за кустами. Ползя по-пластунски среди кустов и камней, он совершенно незаметен в траве высотой всего 50-60 сантиметров. Но не все же время ползти! — когда холмистый рельеф скрывает его от настороженных глаз жертвы, сообразительный хищник сокращает расстояние быстрым шагом или рысью.

Если подкрасться с первого раза не удается, пятнистый охотник может по нескольку раз менять место, откуда он, затаившись, наблюдает за намеченной жертвой. Однажды барс, скрадывая в густом лесу самку небольшого оленя-замбара, сумел приблизиться к ней на расстояние только 20 метров, чересчур большое для безошибочного решающего броска. Поняв это, хищник затаился и стал выжидать более благоприятного момента. Он пролежал в засаде довольно долго, пока оленуха сама не подошла на расстояние метров 10, после чего барс бросился на жертву.

Скрадывание добычи завершается неотразимой атакой, тем более ужасной, что хищник обрушивается на несчастное животное в полном молчании. Подобравшись на несколько десятков метров, четвероногий охотник начинает буквально стлаться по земле и, наконец, с расстояния 10-20 метров совершает решающий бросок. Огромными прыжками длиной 4-5 метров, а под уклон горы — и все 6-7 метров, леопард настигает жертву, которая, как только хищник обнаружил себя, бросается в паническое бегство. Крупное копытное — нилъгау, косулю — он старается либо сбить всей тяжестью своего тела, прыгая на спину, либо подсечь обычным для всех кошек ударом передних лап по ногам. Если жертва сразу не упала, хищник повисает на ней, обхватив лапами шею. Более мелких животных — газелей, обезьян, собак — леопард мощной подсечкой просто подбрасывает в воздух и на лету ловит широко раскрытой пастью. Все кончается укусом мощными клыками в затылок или горло.