Перелеты.

В зависимости от того, совершают ли птицы сезонные перелеты (миграции) или нет, их подразделяют на оседлых, кочующих и перелетных. Первые даже зимой не покидают родину, оставаясь постоянно неподалеку от гнездовий. Вторые во внегнездовое время объединяются в стаи, ведущие кочевой образ жизни и уходящие иногда на сотни километров от дома. Наконец, третьи каждую осень отлетают на зимовки, удаленные порой на тысячи километров от мест гнездования. Между этими группами нет четкой границы. Молодежь некоторых видов перелетна, в то время как взрослые особи ведут оседлый образ жизни. У других часть популяции оседла, а другая — кочует и т. д. Северные популяции одного и того же вида могут с наступлением холодов отлетать на юг, а южные зимовать в местах гнездования. У некоторых видов, в особенности у узко специализированных насекомоядных, кажется очевидной связь миграции с кормами. Деревенские и городские ласточки, например, отлетают в период, когда быстро убывают насекомые. Но почему тогда стрижи и некоторые другие птицы проводят на родине всего три месяца и исчезают с мест гнездовий уже в конце июля, когда еще вдоволь идущих в пишу насекомых? С другой стороны, некоторые популяции перелетных видов, например, черных дроздов, переселившись поближе к человеку, перестали улетать на зиму. Почему осенью одни птицы отправляются в странствия, а другие остаются дома? Что, в свою очередь, заставляет первых ежегодно, в определенные сезоны предпринимать порою очень дальние перемещения? Иначе — каковы исторические первопричины возникновения миграций и непосредственные стимулы их вызывающие? Решением этих далеко не простых вопросов заняты многие специалисты, изучающие одно из интереснейших явлений в жизни птиц — перелеты.

Согласно «ледниковой гипотезе», птицы, жившие некогда оседло, при оледенении откочевали из северного полушария на юг. С отступанием ледника они вернулись в свои исконные места, которые вынуждены теперь осенью регулярно оставлять. Обитатели же тропиков, когда ледник растаял, устремились на север в поисках нового жизненного пространства, однако, каждый год, по мере приближения холодов, их влечет на древнюю родину. В наше время эта довольно логичная, на первый взгляд, теория, не объясняющая, кстати, происхождение миграций в областях, не подвергавшихся оледенению, признана неверной. Большинство ученых считает ныне, что перелеты возникли до ледникового периода и продолжают формироваться до сих пор в процессе освоения видом новых территорий (расширения ареала), как приспособление к избежанию неблагоприятных для его существования климатических условий одного из сезонов года. Относительно того, что ежегодно вызывает миграции, тоже нет единого мнения. Предположение, что перелетное состояние непосредственно стимулируется метеорологическими и пищевыми факторами не подтвердилось, как уже ранее отмечалось, для дальних мигрантов (стрижей и др.). Установлено, что погодные условия и кормовая база могут влиять лишь на реализацию уже существующего миграционного состояния. Экспериментально доказано также, что увеличение половых желез (гонад) и миграция — не причина и следствие одного явления, как предполагали ранее, а два независимо протекающих процесса, вызываемых общим внешним сигналом — длиной светового дня (фотопериодом).

В свете современных данных особое, весьма сложное сезонное физиологическое состояние мигрирующих птиц, имеет гетерогенное происхождение. Длина светлой части суток служит сигналом, поступающим из окружающей среды, предупреждающим организм о приближающихся сезонных изменениях в природе и включающим механизм внешних и внутренних (физиологических и биохимических) процессов, осуществляющих подготовку к перелету. Заключительный этап предмиграционных изменений в организме внешне проявляется в хорошо известном перелетном беспокойстве. У некоторых пернатых обитателей тропиков таким сигнальным фактором служит не фотопериод, а чередование сезонов засух и дождей. Хотя в распоряжении ученых имеется сегодня столь совершенная техника, как радары, самолеты или коротковолновые радиопередатчики, наиболее эффективным методом изучения направления миграций птиц и расположения зимовок по-прежнему остается индивидуальное мечение. По всему миру рассеяны многочисленные станции, сотни сотрудников которых помечают молодых и старых птиц, надевая им на ногу алюминиевое кольцо, несущее его порядковый номер и адрес национальной организации, занимающейся кольцеванием. Только в странах Европы ежегодно кольцуются сотни тысяч птиц. Кольца птиц, найденных мертвыми или пойманных на пролете или в местах зимовок, отправляются по указанному на них адресу, а затем в центрах кольцевания на основе таких многочисленных данных составляются карты пролетных путей птиц. Эти карты ежегодно дополняются и уточняются за счет обмена информацией с другими станциями. В конечном счете мы получаем данные не только о трассах и сроках перелетов, но и об их скорости, а также о местах зимовок.

Использование колец, в том числе и цветных, позволяющих в бинокль наблюдать за поведением помеченных особей у гнезда или в стае, дает ответы на целый ряд других вопросов: какие виды моногамны, т. е. образуют постоянные пары; возвращается ли птица весной туда же, где она вывелась или гнездилась в предыдущем году; у каких видов перелетна только молодежь и т. д.

Большинство европейских птиц мигрируют в трех основных направлениях: из Северной и Северо-Западной Европы на юго-запад (через Западную Европу и Пиренейский полуостров); с севера на юг (через Италию и Сицилию); через юго-восток Европы (через Балканский полуостров) и Малую Азию). Разные виды птиц, да и различные популяции одного вида идут своими путями. Перелеты проходят не по узкой трассе, соединяющей строго определенные точки, а широким фронтом, в пределах которого плотность мигрирующих популяций может быть различной. Часто трассы огибают различные естественные преграды — скажем, встретив горный массив, птицы устремляются в ущелья и летят через перевалы. В открытом море птицы предпочитают держаться поближе к островам, где можно остановиться на отдых; однако это не является общим правилом.

Часть европейских мигрантов движется не только на юг, но и на запад. Британские острова с их мягкой зимой и небольшими снегопадами дают приют многим пришельцам с континента. Сюда направляются зимовать, например, грачи Северо-Западной Европы. Десятки тысяч их кормятся зимой в окрестностях Лондона или в городских парках, устраиваясь на ночь на карнизах многоэтажных домов прямо в центре английской столицы. Вечерами перед сном они устраивают на лондонских улицах оглушительный галдеж, но снисходительные горожане не гонят и не преследуют их. Любопытно, что при путешествии на Британские острова многие мелкие птицы пользуются услугами «паромов». Подлетев к Ла-Маншу, они поджидают суда, совершающие регулярные рейсы между Бельгией, Францией и Голландией, с одной стороны, и Англией, с другой, усаживаются на бортах и поручнях и «плывут» несколько часов. Когда на горизонте покажутся берега Альбиона, снимаются и самостоятельно пролетают остающиеся несколько сот метров. Некоторые виды, такие как белый аист, сорокопут — жулан, некоторые мухоловки, славка-черноголовка, летят из Европы в юго-восточном направлении. У части среднеевропейских видов одни популяции отправляются на юго-запад, другие — на юго-восток.

Многие европейские птицы зимуют в Южной или Юго-Западной Европе, другие оседают в Северной Африке, третьи достигают Экваториальной или даже Южной Африки. Этот путь они преодолевают не без остановок. Пролетев за день 100 или более километров, они садятся на землю, чтобы передохнуть и подкрепиться. Насекомоядным — пеночкам, славкам, сорокопутам и др. — не всегда удается в короткий срок добыть достаточно корма. Поэтому им случается задерживаться на несколько часов, а иногда, особенно в неблагоприятную для миграции погоду, даже на несколько дней. Путь в африканские тропики может следовательно занимать месяцы. Пробыв на зимовке пару недель, птицы вынуждены уже собираться обратно, в места гнездовий. Конечно, путь в Южную Европу значительно короче. Его преодоление занимает лишь несколько дней, больше, однако, у птиц, летящих с севера Скандинавии, нежели у среднеевропейских видов. Движение с зимовок в места гнездовий совершается в среднем на одну треть быстрее. На этом пути птиц также могут задержать неблагоприятные условия, такие, как резкое похолодание или снегопады. Это в первую очередь относится к видам, прибывающим ранней весной (жаворонки, трясогузки), хотя в целом погода существенно не влияет на сроки обратного перелета.

Скорость движения мигрантов в среднем ниже, чем при полетах на короткие дистанции: вороны летят со скоростью около 50 км в час, зяблики 52 км, галки до 60 км, а скворцы развивают скорость до 74 км в час. Многие птицы летят большими стаями, имеющими определенную конфигурацию. При этом, если стаи ворон или галок трудно не заметить на небосводе, то мелкие птицы нередко остаются незамеченными. Одни виды (ласточки, вороны, зяблики) летят днем, другие (славки и пеночки) предпочтительно ночью. Дрозды и трясогузки в этом отношении менее разборчивы. Разумеется, перелет продолжается не всю ночь, а лишь несколько часов в сумерках или до рассвета, как и днем, начавшись с восходом солнца, он длится до полудня. Некоторые виды мигрируют в одиночку (сорокопут — жулан, вертишейка, некоторые хищники).

Пролет ворон и галок идет на высоте от 30 до 200 м над землей, скворцов — от 50 до 100 м, более мелких птиц до 100 м, большинства хищников — около 100 м. Известны случаи, когда мигранты поднимались на гораздо большие высоты, в особенности преодолевая горные хребты. С помощью радара установлено, что в ночное время пролет идет на высоте 500—4500 м, в основном — на 600—3000 м, причем мелкие птицы летят выше крупных. Какое-то время после этого они еще сохраняют набранную высоту, но потом быстро снижаются до привычного уровня. Самое же замечательное в поведении птиц — это умение безошибочно находить дорогу на гнездовья и зимовки, несмотря на разделяющие их гигантские расстояния (например, расстояние между южноафриканскими зимовками и среднеевропейскими гнездовьями). Вряд ли можно отрицать наличие у птиц, наделенных острым зрением, ландшафтной ориентации, т. е. способности выбирать направление движения по видимым ориентирам (очертаниям материков и экологическим руслам). Не исключена и возможность использования ими опыта, приобретенного от других членов мигрирующей стаи. Однако, как тогда ориентируются сухопутные птицы, трассы пролета которых пролегают через необозримые просторы морей и океанов? Почему не сбиваются с пути виды, летящие в одиночку или те, у которых молодежь мигрирует отдельно от взрослых, даже в иные сроки и на другие зимовки? Существуют очевидно какие-то врожденные способности находить верный курс у проявляющиеся в форме умения определять направление движения относительно стран света (ориентация) и способности определять азимут движения (навигация).

Высказывались предположения, что птицы ориентируются по магнитному полю Земли, однако, доказать это пока не удалось. Идея о возможности влияния на ориентацию Кориолисовых сил, возникающих при вращении нашей планеты, при проверке вовсе не подтвердилась. Так, скворцы, содержавшиеся в специальных круглых клетках, проявляя весной и осенью миграционное беспокойство, прыгали строго в направлении своего обычного движения при перелетах, хотя ориентироваться могли только по кусочку неба над головой. При любом повороте клетки они корректировали свой миграционный курс по углу падения солнечных лучей. Достаточно было поместить клетку в закрытое помещение, в которое с помощью специальных зеркал солнечный свет отражался с противоположной естественному положению стороны, и птицы ошибались, меняя направление. При сплошной облачности способность ориентироваться также пропадала. Аналогичные опыты ночью под открытым небом, а также в планетарии доказали наличие звездной ориентации у ночных мигрантов.

При ориентации в ближайших окрестностях гнезда птицы руководствуются преимущественно зрением. Очевидно, они до мельчайших подробностей знают свой участок и различные наиболее приметные ориентиры в тех местах, куда они залетают за кормом. Многие из них перемещаются одними и теми же запоминающимися маршрутами. Покинувшая гнездо молодежь, оставаясь некоторое время при родителях, знакомится с местностью. Те же, кто выйдя из гнезда, порывают с семьей, приобретают нужный опыт самостоятельно. Но это отнюдь не означает, что они не смогут ориентироваться при дальных полетах. Были проделаны опыты с завозом птиц от гнезд, причем они безошибочно возвращались назад, с расстояний в десятки и сотни километров. Знание ими местности в таком радиусе было совершенно исключено. Один скворец, например, был доставлен самолетом на 340 км к северу от гнезда, но через пару дней оказался на месте. Его отловили вторично и завезли на 500 км к югу от гнезда, а через пять дней, он как ни в чем не бывало, хозяйничал в родном скворечнике. Аналогичными оказались результаты опытов с другими видами.

Различают несколько типов ориентационного поведения: нонсенс-ориентация — бессмысленная ориентация в любое время года; хоминг-способность в гнездовой период вернуться к гнезду; миграционная ориентация, проявляющаяся только в период миграции. По всей вероятности, птицы используют для ориентации разные факторы, а часто, в особенности при перелетах, их комплекс. Многие вопросы в этой области ждут еще своего разрешения.