Защити себя сам.

ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ БЕЛКОЙ И КАБАНОМ?

Действительно, что? На этот незамысловатый вопрос не стоит искать ответа — все равно не найдете. Потому что его знает только охотничья братия. Ведь это охотники решили называть и беличий, и кабаний дом одинаково — гайно.

Рыжая резвая белка — древесный житель, и жилища свои устраивает на деревьях, обычно на высоте 8-10 метров от земли. Эти гнезда бывают двух типов. Там, где много дуплистых деревьев, она обустраивает под жилище полости внутри стволов, желательно с единственным круглым входом, расположенным на полметра-метр выше дна. В дупло хлопотунья натаскивает старой листвы, сухой травы и заботливо обустраивает мягкое ложе для самой себя и бельчат. Если полюбившееся ей жилье занято какой-нибудь пернатой семейкой, белка, не задумываясь, показывает свой нрав: не только выгоняет прежних хозяев, но и съедает отложенные ими яйца.

В лесах, где дупел на всех не хватает, белка делает наружные гнезда, по 3-4 на каждом индивидуальном участке, их-то как раз и называют гайнами. На старых деревьях беличье гнездо расположено у ствола на отходящей от него толстой ветви, а на молодых — в развилке между несколькими сучьями. Гайно плетется из тонких веток, получается шар диаметром 40-60 сантиметров с толщиной стенок 10-15 сантиметров. Снаружи между веточками аккуратно вплетаются кусочки коры, пучки лишайника, листочки, чтобы не так было заметно само гнездо. Внутренняя камера сообщается с внешним миром через один вход или лучше два — так легче спасаться в случае неожиданной опасности. Гайно изнутри выстилается мхом, древесными лишайниками, сухой травой. Поэтому даже в морозные ночи в беличьем жилище температура не опускается ниже +10 ... +15°.

Сколько бы ни маскировала белка свое жилище, это, увы, не всегда помогает. Рыскающая по деревьям остроглазая куница все равно нередко обнаруживает беличье убежище. Она непременно воспользуется им для ночлега, особенно морозной зимой. И горе его хозяйке, если хищница застала ее дома.

Кабаны в обустройстве лёжек проявляют поразительную изобретательность. В средней полосе летом они зачастую отдыхают днем просто на земле, лишь откинув немного опавшие листья и камни. Но в засушливых районах в жаркое время дикие свиньи выкапывают ямы глубиной до метра в обрывистых берегах рек, под выворотнями — корнями упавших старых деревьев. Там, где им докучает мошка, эти хитроумные животные поступают следующим образом: затаскивают в тенистый ключ, несущий прохладную чистую воду, ветви ив и тополей и, забираясь под них, нежатся лежа на боку на неглубоком месте.

В зимнее время в лесу, под прикрытием пригнутых тяжелым снегом ветвей устраивается настоящее ложе из сухой травы, мха, листьев, хвои. Часто животные подстилают под себя тонкие ветки, а если их на земле мало, то скусывают недостающие с молодых деревьев. В "коллективнойо лежке все занятое отдыхающим стадом пространство выстилается тонкими ветками, мхом, и звери ложатся вплотную друг к другу.

Особенно усердствует в устройстве убежища кабаниха, которая в конце зимы готовится принести потомство. К моменту опороса будущая мамаша отделяется от стада, отгоняет от себя своих поросят-прошлогодков, которых она опекала всю зиму, и уходит в глухое место, где строит родильное убежище. На хорошо прогретом месте сооружается настоящая копна из сухой травы и веток с плотной крышей, вход в которую расположен сбоку. Дно в таком убежище несколько углублено копытами, заботливо выстлано травяной ветошью, листьями, мхом. "Родильное гнездо" — это и есть гайно: наверное, действительно некоторое сходство с беличьим есть, только устроено оно не на дереве, а под ним. Если будущей мамаше сооружение чем-либо не понравилось, она переходит на другое место и строит индивидуальный родильный дом заново. Да и позже, когда поросята немного подрастут, чадолюбивая свиноматка во время дождя сооружает нечто вроде навеса из ветвей, чтобы укрыть под ним детишек.

ГНЕЗДА НЕ ТОЛЬКО У ПТИЦ.

Умельцы - гнездо строители есть не только среди пернатых. Кто не видел шаровидное осиное гнездо под застрехой крыши, сделанное словно из тонкой серой бумаги? Маленькая рыбка колюшка сплетает подводное гнездо из травы и откладывает туда икринки, которые насиживает самец.

Немало строителей гнезд и среди зверей. Чаще всего их сооружают подземные жители: все-таки в норах сыровато, поэтому в гнездовую камеру животные натаскивают сухих листьев и травяной ветоши, чтобы было поуютнее. Даже крот, хотя бы на время выращивания потомства, старается обустроить в своей норе такую камеру. Что уж говорить про полёвок, которым ничего не стоит своими острыми зубками настричь мелкой соломы, чтобы сплести из нее в одном из отнорков шар-гнездо. Для этих грызунов такое гнездостроение настолько привычно, что, даже поселяясь на зиму в скирдах и стогах, они ухитряются среди и без того теплой и мягкой соломы сооружать небольшие уютные гнездышки — впрочем, достаточно рыхлые и легко разваливающиеся при первом же неаккуратном прикосновении.

Гораздо больше старания и умения выказывают зверьки, которые обустраивают свои жилища над землей. На огромных пространствах от Европы до Восточного Китая по южным окраинам лесной зоны обитает темно-рыжее существо — мышь-малютка, крошечная, весящая всего 5-7 граммов. Она живет среди влажных высокотравных лугов, очень ловкая и проворная. Эта мышка замечательна тем, что шустро лазает в зарослях трав по стеблям, обвивая их длинным, тонким хвостом, чтобы иметь дополнительную опору. Благодаря этому пропитание себе эта очаровательная кроха добывает прямо из созревших колосьев диких и культурных злаков, а не на земле, где кормятся гораздо более крупные полевые мыши.

Под стать не столько наземному, сколько "травяному" образу жизни и убежища этой мышки. Она плетет аккуратное шарообразное гнездо диаметром 8-15 сантиметров, с двухслойными стенками, с одним или двумя боковыми входами. В отличие от травяного гнезда полевки, у мыши-малютки оно "висячее": на метровой или около того высоте зверек нанизывает на 3-4 прямо стоящих злака с толстыми стеблями или на ветку низкорослого кустарника свой "воздушный" домик. Стенки его сделаны из тонко настриженных листьев тех же трав, среди которых подвешено гнездо, а внутренняя полость выстлана растительным пухом, волосками других зверей. По мере того как трава в наружном слое гнезда подсыхает и желтеет, крохотный строитель меняет ее на свежую, чтобы жилище цветом никак не выделялось среди сочной луговой зелени. Поэтому найти хорошо замаскированный травяной дом-шар бывает очень трудно.

Самка не только живет в этом гнезде, но и выводит потомство. Чрезвычайно забавное зрелище представляет собой семейка этих малюток, когда детеныши величиной чуть больше наперстка — а их бывает до 10-12 в выводке — начинают показывать свои любопытные мордочки из висячего домика. А уж когда они начинают пробовать лазать по траве, тут уж не до смеха — во всяком случае, матери, которая без конца суетится вокруг своих чад, помогая им, в случае чего, взобраться на травинку.

Отменные гнездо строители — и сони. Шарообразное гнездо орешниковой сони, прилаженное на концевых ветвях дерева на высоте 2-3 метра, — чудо мастерства, которое мало чем уступает гнезду синицы-ремеза. Сначала зверек собирает нечто вроде каркаса из крупных листьев на близко растущих соседних ветках, а затем оплетает снаружи это сооружение листьями и травинками. Внутрь же соня натаскивает мягкий мох, а если повезет, то и пух. В результате получается многослойное гнездо-шар диаметром 8-10 сантиметров.

На все про все уходит два дня, но на этом строительные заботы зверька не кончаются. Ведь ветки, к которым подвешено все это достаточно сложное сооружение, все время колеблются от ветра, так что постоянно приходится подправлять гнездо, добавлять новых листьев, подтыкать торчащие былинки. Если убежищем владеет семейная пара, то домом занимается больше самка, а самец предпочитает отдыхать неподалеку на ветке.

Бобры-строители.

Бродя в густых пойменных лесах вдоль притоков Оки или верхнего Дона, иной раз попадаешь на места, по которым как будто прошелся мощный ветровал — в беспорядке лежат деревья, торчат пни, обрезанные почему-то не ровно, а конусообразно, валяются сучья. Кое-где земля прорыта канавами, заполненными водой, — ив них тоже сучья и ветки. Если пойти вдоль одной из них, она непременно приведет к заводи, огороженной подобием плотины из тех же веток. Перед плотиной, подпирающей заводь, вода высокая и спокойная, за плотиной течет тоненький ручеек по заболоченной низине. Всё это следы строительной деятельности великого умельца — речного бобра, лучшего строителя среди грызунов, а может быть, и среди всех млекопитающих.

Бобр — обитатель небольших лесных речек и ручьев, стариц и плёсов, не слишком заросших верховых болот. Этот полуводный зверь, в общем, мало требователен к выбору места обитания, ему лишь нужно, чтобы водоем не промерзал до дна зимой и не пересыхал летом, чтобы течение не было слишком сильным и не размывало его поселения, да чтобы в окрестностях было достаточно древесной растительности.

Бобры поселяются семьями: пара родителей и молодняк двух поколений — сеголетки и годовики. В жизни бобровой семьи важнейшее место занимает обустройство участка обитания. Умелые и неутомимые строители роют норы и возводят хатки, прокладывают ведущие к местам кормежки траншеи, защитные тоннели и канавы, а для укрытия от глаз хищников подкапывают козырьки в прибрежных кручах.

Но вершина мастерства бобрового народца — плотина. Семья бобров возводит ее для того, чтобы превратить мелкую лесную речку, пересыхающую летом и промерзающую зимой, в полноводный пруд, где эти водоплавающие звери чувствуют себя в безопасности. Строительство и ремонт плотины продолжается все годы, пока бобровая семья занимает свой участок.

Сначала бобры находят дерево, упавшее поперек русла; если поблизости от норы его нет, то они сооружают прочный валик из донного ила и камней. Затем на это место набрасываются в беспорядке ветки и обрубки стволов — плотина растет вверх и в толщину, течение все больше замедляется, уровень воды повышается. Если строители удовлетворены, возведение плотины прекращается, дальше бобры заботятся лишь о ее ремонте — подтаскивают и втыкают все новые ветки и сучья, камни, залепляют прорехи глиной.

Если русло перегорожено, а поднявшаяся вода все-таки недостаточно глубока, бобры начинают наращивать плотину вширь. Они постепенно запруживают завалами веток и грязи все ручейки, пытающиеся пробиться в обход русловой плотины. Соединяясь между собой, эти боковые плотники становятся все длиннее и длиннее, идут от куста к кусту, от дерева к дереву, растут ввысь и вширь... В конечном итоге получается многометровая запруда, выше которой стоит глубокая вода, а ниже сочится многочисленными струйками то, что до начала строительной деятельности было лесным ручьем. В мелкой, но широкой пойме лесной речки с низкими болотистыми берегами, где требуются особые строительные ухищрения, плотина бобровой семьи может быть поистине гигантской. Так, на территории Белоруссии в Березинском заповеднике была найдена плотина длиной более двухсот метров. А рекордной признана постройка канадских бобров на реке Джефферсон в Канаде длиной около полукилометра и высотой в некоторых местах до 4 метров.

В период половодья или после сильных ливней течение нередко размывает плотину, тогда работу приходится начинать сызнова. Капитальный ремонт неутомимые труженики обычно приурочивают к концу лета, когда воды меньше всего. Однако иногда бобры сами частично разрушают свою постройку: такое случается зимой, когда чересчур сильные холода грозят проморозить бобровый прудик до самого дна и запереть животных в своем убежище непробиваемым ледяным панцирем. Чтобы отвратить беду, бобры в самом глубоком месте разбирают участок основания плотины, часть воды устремляется в освободившийся проход, и вместо сплошного ледяного массива получается "продух" — нависающая над спавшей водой ледяная крыша, которая расти уже не будет, в крайнем случае обрушится на дно.

Кто на кого охотится?

В дикой природе звери, по большей части, сторонятся людей. Особенно сильный и устойчивый страх в них воспитывает охота: в тех местах, где их постоянно промышляют, животные предпочитают держаться подальше от человека. Казалось бы, этот условный рефлекс, передающийся из поколения в поколение, запрещает идти на какие-либо контакты с заклятым врагом. Но не всё так просто.

Оказывается, осторожность эта весьма избирательна: умные звери хорошо понимают, встреча с каким человеком может нести им опасность, а кого можно не опасаться. Например, волк чуть ли не за километр различает, вооружен человек или идет без ружья. Соответственно он и реагирует — убирается сразу восвояси или продолжает следить, на всякий случай поджав ноги для мгновенного стремительного броска в ближайшие кусты.

Бывает так, что зверь, оставив в стороне соображения опасности, сам следит за человеком, даже вооруженным, идя по его следам. Охотники-тигроловы неоднократно попадали в ситуацию, когда неясно, кто кого выслеживает — человек тигра или тигр человека. Найдя тигриный наброд, ватага промысловиков идет по нему километр, другой, третий — и вдруг... Сделав круг, люди выходят на свою собственную лыжню, проторенную несколько часов назад. Оказывается, огромная кошка, которую тропили охотники, сама зашла им в спину и шла по их следам, чтобы быть в курсе происходящих событий.

А иной раз, идя по низу заснеженного распадка, человек вдруг неожиданно чувствует на себе чей-то пристальный взгляд со склона, поднимается вверх на 15-20 метров — и, пожалуйста, свежий тигриный след. Хищник совершенно незаметно шел выше по склону "параллельным курсом" несколько километров, чтобы понять, насколько опасен для него незваный гость. И, заметьте, ни единой попытки атаковать или хотя бы приблизиться: зверь тонко чувствует безопасную дистанцию и просто внимательно следит за тем, что происходит в его владениях.

Столь же бесстрашно ведут себя хищники, идущие по следу охотника-траппера и "проверяют" расставленные им орудия лова. Аккуратно ступая в след человека или идя чуть рядом, сторожкий зверь обследует капкан за капканом, стараясь не попасться в раскрытые и съедая добычу из захлопнутых. В наших северных лесах свой рацион пополняют таким не вполне обычным образом чаще всего куньи — соболь, колонок. Конечно, бывает, что сработает незамеченная ловушка и на незадачливом "добытчике", прервав его путь. Что ж, отбор есть отбор: выживает не только сильнейший, но и умнейший, и осторожнейший. Особенным нахальством отличается росомаха. Эта хищница готова поглотить всякую живую и мертвую плоть, которая попадется ей на пути. Поэтому, бродя по заснеженной тайге в поисках хоть какого-нибудь пропитания, она непременно пользуется "услугами" человека. Причем зверь проверяет не только капканы, но и охотничьи заимки. И стоит росомахе проникнуть в избушку, вряд ли что из продуктов останется в сохранности. За что и ненавидят эту коварную хищницу охотники страстно: именно росомаху, а не, скажем, волка, промысловики почитают своим лютым врагом.